Кубанские казаки

Вопрос от Игоря (Краснодар):

В настоящее время работаю над сценарием полного метра в жанре «военные приключения» и «драма» в стилистике «Неуловимых мстителей», «Гардемаринов», «Тихого Дона». В основе сюжета — история о молодых кубанских казаках императорского конвоя (современный аналог — Почётный кавалерийский эскорт Президентского полка ФСО России) на фоне реальных исторических событий и реальных исторических персонажей в начале ХХ века. Насколько актуальной будет такая история с рядом батальных сцен и трюков, включая конные, и будет ли она представлять интерес для продюсеров?
Практически четверть 1-го акта истории действие происходит в казачьей станице близ Екатеринодара. Насколько уместно будет использование в диалогах кубанской разговорной балачки? Не является ли такой подход препятствием для понимания зрителями сути и содержания диалогов? С другой стороны — не могут же станичники в 1910-1914 гг. говорить на изысканном русском языке:)
Заранее благодарю.

Игорь, делю вопрос на две части: интересен ли такой сюжет продюсерам, и уместно ли использование диалекта.

1. Из моего опыта, немногие продюсеры сейчас берутся за масштабные крупнобюджетные батальные исторические драмы. Это — рискованная задумка. Чаще всего такие фильмы спонсированы государством (Адмирал, Сталинград, Уланская баллада, и пр. — надеюсь, что не путаюсь в фактах). Мне кажется, стоит показывать как раз продюсерам, которые регулярно работают с госбюджетами. Но рынок настолько нестабилен, что никогда не угадаешь, у кого сейчас какой интерес. Все меняется очень быстро. Тем не менее, такой тип фильма у меня все же ассоциируется, скажем, с Первым каналом, Тритэ, и пр. Но если расценивать интерес к фильму (с профессиональной точки зрения) — для меня главный вопрос был бы, если бюджетные затраты и риски отодвинуть в сторону, о чем сама история. Дружбе и взаимовыручке? Воле к победе? Патриотической сплоченности? Какая арка, как это сейчас называется, прослеживается в сюжете. С какой проблемой (помимо традиционных проблем военного времени — проблемой глубокого характера, связанной с ценностями, межчеловеческими и социальными вопросами) сталкиваются герои, и что понимают в процессе, к чему приходят, что им удается, а что нет, и почему. И главное — как эти элементы истории актуальны, понятны и эмоционально сильны для того зрителя, который пойдет в кино сегодня. Вот какие факторы были бы решающими для меня. Ну и, естественно, как приключенческий фильм — насколько он увлекательно построен чисто с жанровой точки зрения. Возможно, я говорю сейчас банальные, заведомо понятные вещи — прошу прощения, я часто сталкиваюсь с тем, что это не лишне проговорить дополнительно. Короче говоря, реализовать такой сюжет будет непросто — моё личное ИМХО, кагрицца.

2. Кинематограф имеет довольно условную связь с реальностью. Он создает свой мир, похожий на реальность достаточно, чтобы зритель принял условия игры, но в то же время работающий по законам жанровых форм. Наш зритель дотошен по отношению к фактологии, я уже писал об этом, причем до такой степени, что иногда это кажется единственным возможным критерием оценки фильма, «как в жизни или нет», «правда или опять надули», сапоги у комиссаров были не такие — всё, плохое кино.

Читал из интереса комментарии зрителей на «Ледникова» на каком-то сайте; был отзыв от одной дамы — реакция на фразу Разумовской: “Я в китайский ресторан ходила со своей сметаной!” Зрительница комментирует: «Хотела таким образом блеснуть своим патриотизмом или оригинальностью? В китайских ресторанах на Западе не подают пельмени, господа сценаристы». Разумеется, она не права, и на том же форуме кто-то другой ей потом разъяснял, что пельменей в китайской кухне хоть отбавляй — но все же, очень показательный момент. Не очень приятно, когда тебя хотят задавить собственным невежеством, но и когда пытаются задавить эрудицией тоже. Что-то в сюжете всегда будет не так. Если зритель делает выбор позволить этим деталям испортить себе впечатление от художественного произведения — я не знаю, кто ему виноват помимо него самого.

Я не считаю это правильным отношением к кино, но, раз уж у нас такой зритель — возможно, это стоит учитывать. Ваш выбор как автора. Если этот говор может быть интересной особенностью (например, одесский колорит — немалая часть успеха сериала «Ликвидация») — внедряйте, но не в ущерб зрителю. Скорее всего, было бы правильно создать свой, киношный вариант этой «балачки», где вы выборочно фильтруете слова и выражения, где-то «русифицируя» или упрощая, чтобы в итоге получился диалект интересный, в принципе более-менее аутентичный, но всегда понятный зрителю. Также существует прием введения персонажа новичка или чужака, который в вашем случае может не понимать этого говора, и которому нужно «переводить» в особо трудных местах (там, где важно). Помните Микки, персонаж Брэда Питта в фильме «Большой куш»? Его диалект там вообще невозможно разобрать, даже на фоне прочих британских вариаций. И персонажи Туркиш и Томми обыгрывают этот прикол, пытаются постоянно понять, что он говорит. На американском DVD это даже позволило сделать отличную фишку: в выборе субтитров есть такая версия — показывать субтитры только на репликах Микки. А вот фильм Висконти «Земля дрожит», например, очень неудачно сначала пошел в прокате, и одной из причин был не вполне понятный говор сицилийских рыбаков. Пришлось добавить закадровый голос нарратора, который скреплял фильм смысловым повествованием.

У меня складывается впечатление, что даже среди фильмов биографического жанра ярким и действительно запоминающимся становится тот, который относится к своему предмету как к жанровой игре и смеет менять фактологию под эту игру. Сколько я пересмотрел биографических фильмов (и недавний «Дж. Эдгар» про Гувера, и «Переступить черту» про Джонни Кэша, и «Рэй» про Рэя Чарльза, да много чего), и вроде бы их даже критики оценивают высоко, а цепляют — и берут призы — всё же такие жанровые интерпретации как «Игры разума», «Амадей», «Социальная сеть», «Поймай меня, если сможешь».