Горько!

Не буду томить: фильм понравился. Он наделен работающей, концептуальной комической структурой. Он подмечает вещи из жизни так, что эти типажи и эти ситуации не устают забавлять на протяжении всего фильма. Он оригинален и отлично справился с поставленной задачей, технически сложной (одна только актерская игра в стиле «мокьюментари» — дело крайне непростое). Несмотря на свою, казалось бы, топорную понятность и предсказуемость неотесанного чурбана, персонажи умудряются регулярно удивлять своими фразами и действиями, и тем, как они подаются. Фильм остро сатиризирует нормы нашего (ну, ладно, не совсем «нашего-нашего») сегодняшнего бытия, и при этом как-то умещает в этом симпатию и избегает прямой предвзятой оценки, осуждения. А это важно, потому что мир сложен, и за всеми ярлыками надо видеть человеческое существо.

Почему в этом мире нет других сословий?

Есть не так уж много фильмов, которые я назвал бы лишними. «Горько» точно не относится к их числу. Свежая, экспериментальная, во многом удачная работа. К ней у меня только две претензии.

1. Первая претензия простая. Фильм мог бы быть смешнее. И я не только про количество шуток на минуту экранного времени или их фееричность. В комедии шутки могут и должны развиваться. В фильме «Игрушка» даже ровно одна и та же фраза, произнесенная три раза, работает каждый раз по-разному («У него влажные руки»). В первый раз она показывает абсурдное сумасбродство главы компании, когда тот заявляет причину увольнения подчиненного. Во второй — малодушие коллеги, который, боясь потерять свою работу, выбирает не поддерживать уволенного («Честно говоря, у него и правда влажные руки»). В третий раз фразу произносит мальчик, которого главный герой уже успел сильно изменить — и тут финальный, кульминационный юмор этой репризы: с ценностями всё стало уже понятно, но вот, черт возьми, руки у парня по-прежнему влажные, и с этим надо как-то жить.

Сравните с бабушкой из «Горько», которая каждый раз просто повторяется со своими репликами про глистов и полынь. И, несмотря на то, что неприкаянный дядечка с бронзовой головой от памятника почти всегда вызывает усмешку, все полтора часа он просто демонстрирует свой специфический идиотизм в чуть разных ипостасях.

Тут хотя бы есть с кем поплакать под «Натали» и пообтесать табло.

2. С номером два немного посложнее. Хотелось бы рассмотреть мировоззрение, которое предлагает «Горько»: тут я на тонком льду, поскольку это авторский выбор, но решусь всё же покритиковать его.

Фильм делит вселенную на две части: наивный, но душевный мир провинциальной простоты (выражаюсь мягко именно потому, что это навеяно тональностью фильма, но можем назвать это ограниченностью и хабалистостью) и выхолощенный мир гламура. Второму уделяется совсем немного экранного времени, и довольно быстро становится понятно, что в нем наши герои — и мы заодно с ними — чувствуем себя совсем уж некомфортно. Если в первом нет элегантности, вкуса и приличий, то во втором нет души и человечности, а тут уж, чего гадать, выбор невелик.

И мы приходим к месседжу о том, что своё, родное, оно всё же ближе к телу, и, мол, в определенные кризисные моменты жизни мы это осознаем и принимаем, немного взрослея. И это высказывание в определенных обстоятельствах было бы прекрасным. В нём и сейчас есть определенная прелесть.

Но.

ПОЧЕМУ В ЭТОМ МИРЕ НЕТ ДРУГИХ СОСЛОВИЙ? Неужели это — всё, из чего имеется выбирать? Неужели сюжет говорит о нашей стране, что в ней не осталось нормальных людей, нормальных ценностей и нормальных способов существования? Посмеяться-то мы посмеялись, но с чем идти дальше, если даже у главных героев, изначально заявленных как раз той парочкой, которая желает жить по-новому — если даже у них не складывается в сюжете самостоятельное представление о том, как и что они хотели бы? Не зря эта парочка такой и получилась — довольно невнятной, не очень симпатичной, он — вялый и ведомый, она — стервозная и с налетом истеричности, и тоже в итоге не знает, в чем ее правда.

Наташа и Рома получаются заблудшими овечками, которые решили было отказаться от своих корней в поисках светлого, но за пределами родной деревни столкнулись с тем, что иной мир состоит исключительно из надменных пижонов и их туповатых куколок-пустышек в купальниках, и вынуждены признать, что, хоть в семье и не без урода, но тут хотя бы есть с кем поплакать под «Натали» и пообтесать табло.

Был в фильме замечательный, почти незаметный момент, в котором всё это могло пойти немного иначе. Наташа просит папу о помощи (организовать буйных гостей с первой свадьбы), и он, посмотрев ей в глаза и приняв серьезное выражение лица (то есть, хотелось бы мне верить, понял свою дочь в этот момент), начинает направлять толпу: «Так, проходим, проходим!» И ведь если бы с этого момента он активно впрягся в расхлебывание той каши, которую заварила дочь, у фильма могла бы быть замечательная концовка. Например, не знаю, кинулся бы в воду с приятелями, и плыли бы они по морю, подталкивая лодочку с женихом, которая никак плыть не хочет. И пускай дети в итоге понимают и принимают родителей, но что мешает родителям в ответ понять и принять детей? Сказать в автозаке: «живите, как хотите, а мы поможем»? И на последних кадрах отправиться справлять уже третью свадьбу, где не было бы хора казаков и конкурсов «укуси яблочко», а были бы только молодые, родители, бутылка игристого и, скажем, аттракцион «сталкивающиеся машинки» в безлюдном парке аттракционов.

Зрителю необходимо предлагать новые варианты бытия, а не тыкать его в очередной раз в то, что «да просто место здесь гиблое, Михалыч».

Возможно, в этом и есть осознанное авторское высказывание, которое, на самом деле, не стремится показать мир во всем разнообразии возможностей и вариантов, а с горько-ироничным философским прищуром демонстрирует ту системную цикличность, из-за которой местечковому менталитету так и не удается вытащить голову из жо… черноморской гальки. Тогда это — довольно высокий пилотаж. Но даже тогда «Горько», комментируя сие явление, одновременно продолжает ему же способствовать, в то время как сегодняшнему зрителю необходимо предлагать новые варианты бытия, а не тыкать его в очередной раз в то, что «да просто место здесь гиблое, Михалыч».

Повторюсь, такое высказывание — не лишнее в пантеоне высказываний, только жаль, что не так много в российском кино альтернативных мировоззрений в противовес этому.

А вообще — не без удовольствия ждем продолжения!